Название: Полосы
Канон: Берсерк (манга)
Бета: Китахара
Размер: драббл, 285 слов
Персонажи: Фарнеза, Гатс (упоминается)
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: самобичевание
читать дальшеЕсли задуматься, то вся ее жизнь была расчерчена на полосы. Полосы проходили через все детство, они были с ней, когда она взрослела, они всегда помогали ей забыться.
Поначалу бледно-красные, они почти сразу наливались цветом, набухали, а первая острая боль сменялась другой, тянущей и глухой, которая распространялась по всему телу и вытесняла из сознания страхи и тревоги. Фарнеза уходила в боль, как в бездну, находя в ней забвение, скрываясь за красно-белыми полосами от окружающего зла. Чем больше зла — тем больше полос. Она жила с этим всегда, сколько себя помнила, и, возможно, ничто бы не изменилось, если бы не появился он. Черный мечник.
Он ворвался в жизнь Фарнезы, неся с собой смятение, страх… и освобождение. Она перестала расчерчивать спину красным, потому что в этом больше не было необходимости. Полосы больше были не нужны. На какое-то время показалось, что она сможет скрыться за его плащом от любого зла.
Но зло поджидало ее там, откуда она меньше всего его ждала. Оно было внутри. Оно засело в ней, как острый шип, и медленно отравляло своим ядом. Каждый раз, когда Фарнеза смотрела на Черного мечника, этот шип проникал все глубже, оставляя после себя незаживающий след. Ей было больно, но это не было похоже на ту боль, что приносила плеть. Эта было гораздо сильнее, гораздо серьезнее.
Она не знала, что будет потом, но ощущала, что зло уже слишком близко. Проснувшись однажды после странного и постыдного сна, в котором Черный мечник поступал с ней так, что сердце бешено колотилось, а щеки горели огнем, Фарнеза поняла, что вскоре ей снова придется чертить полосы, чтобы защитить себя от зла. И оставалось лишь надеяться, что он не заметит, как она вздрагивает от боли, когда кто-то касается спины или плеч. А остальное она переживет.
Название: Красивое и безобразное
Канон: Берсерк (манга)
Беты: Китахара, Лайверин
Размер: драббл, 556 слов
Пейринг: Серпико/Фарнеза
Категория: гет
Жанр: общий
Рейтинг: PG-13!kink
Предупреждения: каноничный инцест, порка плетью
читать дальшеВзмах плетью, удар, рассекающий кожу, и не сразу, запоздалой вспышкой, гулким отголоском – боль.
– Красиво?
Серпико не отвечает. В голове шумит, пот струится по лицу, он дышит часто и шумно, словно загнанный зверь. Он не может ответить, и тогда Фарнеза бьет снова. И снова.
Он не помнит, сколько времени длится экзекуция. Он боится, что не доживет до конца. Но в тот момент, когда боль, кажется, сметает последние мыслимые границы, заполняя собой весь окружающий мир, Фарнеза опускает плеть.
Именно в этот миг она, как никогда, похожа огонь. Дикое, бушующее пламя, еще недавно грозившееся погубить его, теперь торопливо отступает, едва тлея. Фарнеза осторожно касается его спины, не столько нежно или ласково, сколько изучающе.
– Красиво… - выдыхает она и прижимается щекой к его ранам, слизывая выступающую кровь. Серпико так больно, что хочется кричать, но он лишь стискивает зубы и молчит. Он никогда не признается ей, что считает это отвратительным.
***
Фарнеза пыталась обратить Серпико в свою веру с того самого дня, как подобрала его на улице, нищего грязного оборванца. Речь идет, конечно, не о той вере, что с красивыми символами и молитвами. Эта вера глупа, так думает Серпико, хоть и никогда не станет говорить об этом вслух. Другая вера гораздо серьезнее – та, что таится в самом сердце Фарнезы, так глубоко, куда может заглянуть лишь он один.
Фарнеза верила в боль. Она верила, что лишь страдания делают мир по-настоящему красивым, и раз за разом пыталась показать это Серпико. Она учила его, что красота и боль неразделимы, сначала на своем примере, потом – на его собственном.
Серпико не нравились эти уроки, после них очень трудно было притворяться здоровым, пряча от окружающих шрамы и синяки – отметины, о которых знала лишь Фарнеза. Следы ее плети, которые она ласкала и к которым нежно прикасалась губами, а порой неистово раздирала ногтями, следуя одному лишь ей ведомому порыву. Она говорила, что это красиво: кровь на некогда белой спине, потемневшие синяки и набухшие рубцы. Серпико не отвечал ей, он всегда молчал во время ее уроков. Он не хотел говорить с ней, зная, что от этого будет только хуже. Потому что сам он считал красивым совсем другое.
***
В его снах Фарнеза всегда была голой. Он уже видел ее без одежды множество раз, достаточно, чтобы перестать этого стыдиться хотя бы во сне. А еще на ней не было этих ужасных шрамов, таких же, как у него, – уродливых, отвратительных. Нет, в его снах Фарнеза была красивой, голой и желанной. Она приходила к нему, садилась на постель, распускала волосы и ждала, пока он сам первым коснется ее холодной кожи. Фарнеза всегда была холодна, и во сне, и в жизни. Сколько бы огня ни полыхало вокруг нее, сама она никогда не могла согреться.
Серпико касался ее лица, отводил в сторону волосы, целовал шею и грудь. А когда она отстранялась в немом испуге, начинал говорить. Он говорил ей о том, какая она красивая – светлая, чистая, как прекрасно ее тело вплоть до самых сокровенных его уголков и как кощунственно уродовать эту красоту рубцами. Он говорил и говорил, рассказывал ей о том, как прекрасен мир в своей первозданности, как красиво может быть тело, не тронутое карающей дланью, как хочется ему ей, Фарнезе, эту красоту показать. Это были слова, которые он очень хотел сказать ей, но ни за что бы не решился. В его снах Фарнеза всегда соглашалась с ним, и потому по утрам бывало особенно горько просыпаться, и смотреть на еще спящую прекрасную Фарнезу, и молчать – о самом сокровенном.